Вообще-то наградным оружием в советское время служили, как правило, отечественные пистолеты. Но Андропов любил символику. И особо отличившимся сотрудникам дарил «маузеры».

Производство модели HSc начали в Германии еще в 1940 году. И успели выпустить за годы войны около 260 000 таких пистолетов. А в 1968 году производство возобновили, так что находящийся в руках Павла Архипыча пистолет выдержал проверку и войной, и временем.

Старый чекист с верным товарищем «маузером» скомандовал:

– Стоять! На колени! Руки за голову!

Кавказец выполнил команду. Павел Архипыч деловито ощупал воротник куртки кавказца, потом велел:

– Рот открой!

Кавказец испуганно выпучил глаза:

– Зачэм?

– Рот открой! Голову назад!

Запрокинув голову пленника, Павел Архипыч окинул пристальным взглядом его зубы. Не заметив ничего подозрительного, ветеран ловко сунул в рот Мусы кляп в виде промасленной тряпки.

– Теперь мордой на пол!

Кавказец лег, Павел Архипыч уперся коленом в его спину и начал быстро вязать руки. При этом недовольно пробормотал:

– Зачем, зачем... Никакого понятия, где вас только набрали? По инструкции положено перед допросом удостовериться в отсутствии ядов в одежде и пломбах!

Услышав о допросе, кавказец невольно дернулся. Павел Архипыч успокоил его:

– Да не бойся, поздно уже. Раньше надо было бояться. Если расскажешь все сам, убью не больно...

Когда Павел Архипыч поднял Мусу на ноги и повел к лазу в подвал, глаза у кавказца были совсем ошалевшими. Ему казалось, что это какой-то сон. Ну не мог пенсионер на раздолбанной «семерке» быть таким крутым...

Впрочем, сам Павел Архипыч и не пытался выглядеть крутым. Ему это было без надобности. Он был просто деловитым. Открыв люк подвала, он спустил по крутой металлической лесенке кавказца вниз и быстро спросил:

– Сколько вас?

Муса что-то замычал.

– Моргни просто, – недовольно сказал Павел Архипыч, чутко прислушиваясь к доносящимся сверху звукам. Муса моргнул – два раза. – Точно двое? – переспросил Павел Архипыч. Муса закивал головой. – Смотри, если соврал, без глаза останешься... Сидеть тут тихо! Понял?

Муса снова закивал. Оружия у него не было, нож Павел Архипыч забрал, еще когда связывал. Оставив пленника в подвале, Павел Архипыч быстро поднялся наверх.

Здесь он выключил освещение, бесшумно прокрался к воротам и некоторое время прислушивался к доносившимся снаружи звукам. Звуки были обычные. На обратном пути Павел Архипыч прикрыл труп брезентом и спустился в подвал, на этот раз закрыв люк...

– Ну что, – посмотрел Павел Архипыч на Мусу. – Времени у меня мало, на пьянку опаздываю, так что приступим... Довожу до твоего сведения следующее. Поскольку в плен ты попал не в ходе боевых действий, то Женевская конвенция на тебя не распространяется. Так что на Красный Крест и Международную амнистию не надейся, без толку. Допрашивать тебя буду по полной схеме... А поскольку нагрянули вы без предупреждения, скополамина у меня, извини, нету. Только нештатные средства... – Тут Павел Архипыч посмотрел в угол подвала. – Тиски, например. Если не будешь говорить, я твои яй... то есть гениталии, в них зажму. Хотя нет. Это не пойдет. Ты, наверное, моешься раз в год, воняет что-то от тебя... Есть другой вариант – паяльник. Его я тебе суну в жо... в смысле в заднепроходное отверстие, точнее, в анус. Хотя это тоже не пойдет. Еще обосрешься, убирай потом после тебя... Тогда остается только кислота. Свежая, я еще даже в аккумулятор не заливал. Пожалуй, это то, что нужно. По две капли в каждый глаз, как доктор прописал. Только пипетки, извини, у меня тоже нету. Но ничего, шприц одноразовый в аптечке найдется, стерильный, в упаковке...

На этом месте Муса сломался окончательно. Что-то мыча, он с выпученными глазами затряс головой. Павел Архипыч поинтересовался:

– Хочешь, что ли, добровольно сотрудничать?

Кавказец часто-часто закивал головой. Павел Архипыч предупредил:

– Только смотри, без фокусов...

Едва старый чекист выдернул кляп, Муса выдохнул:

– Не нада кислота, не нада тиски! Я сам все расскажу! Эта не мы, эта нас Лечи подписал!

– Стоп! Стоп! – поднял руку Павел Архипыч. – Расскажешь все по порядку. Но сперва назовешься, для протокола...

С этими словами Павел Архипыч вытащил из кармана свой мобильник и проверил работу диктофона. Потом кивнул:

– А теперь давай!

59

По иронии судьбы, УКГБ по Одессе и Одесской области исторически располагалось на Еврейской улице. Учитывая, что даже за мимолетную связь с еврейкой чекистов вышибали со службы, это выглядело смешно.

Впрочем, в советские времена улицу переименовали.

Ныне историческая справедливость была восстановлена. Большое здание Управления службы безопасности Украины выглядело весьма помпезно. Двое унылых милиционеров с дубинками торчали по его углам, гоняя бомжей и мелких торговок.

Павел Момот задумчиво курил, глядя в окно на Еврейскую улицу.

Кабинет начальника управления «зет» находился на третьем этаже. Момоту было тридцать пять, он был одним из самых молодых полковников СБУ.

Кличка у него была Мамонт, хотя в облике Павла абсолютно ничего от доисторического монстра не было.

Наоборот, это был моложавый, стройный, спортивного телосложения мужчина среднего роста. Правда, его светлые волосы в последнее время стали заметно редеть, но Павел по-прежнему нравился женщинам и в целом выглядел хоть куда.

УСБУ по Одессе и Одесской области переживало очередную перестройку.

Новый глава СБУ Турчинский, многолетний соратник Юлии Тимошенко, проводил кадровую «ротацию». Правда, не такую резкую и показательную, как в МВД.

На то были свои причины. В целом СБУ по отношению к несостоявшемуся президенту и бывшему премьеру Януковичу занимала резко отрицательную позицию. И не прошел Янукович в президенты во многом благодаря этому.

И все же Турчинский просто не мог не обновить кадры. Руководящие.

Без особой шумихи УСБУ получило нового начальника, а тот после поездки в Киев поменял замов и начальников управлений. Всех, кроме Мамонта.

Для самого Павла это стало сюрпризом. За его спиной даже начали поговаривать, что удержался он на посту благодаря знакомству с Турчинским по старой работе.

Мамонт слухи не комментировал в принципе, тем более что это была откровенная чушь. Свести знакомство с Турчинским он не мог по очень простой причине. Турчинский был старше Мамонта лет на шесть. И когда Павел был простым секретарем комитета комсомола одного из одесских вузов, Турчинский уже руководил областной организацией ЛКСМУ Днепропетровской области.

И позже они познакомиться тоже не могли. Потому что как раз в то время, когда Мамонт прямиком из вуза попал в КГБ, Турчинского уже разоблачили как врага народа и со всех постов с позором вышвырнули. А случилось это потому, что демократически настроенный Турчинский за свой счет съездил в Москву, где ознакомился с опытом работы российских демократов во главе с Ельциным, который тогда был просто депутатом Верховного Совета РСФСР.

Вернувшись домой, Турчинский начал активно пропагандировать идеи межпарламентской группы в Днепропетровске, чем сильно напугал местных партократов. По их прямому указанию КГБ быстро выяснил, откуда исходит демократическая зараза.

Тут партийные бонзы пережили, что называется, шок и трепет.

Оказалось, что зараза исходит... не откуда-нибудь, а непосредственно из здания Днепропетровского обкома КПСС, поскольку рабочий кабинет областного комсомольского вожака Турчинского располагался как раз здесь.

Тут же собрали партийную «правилку». На ней Турчинского только что ногами не били. Особо усердствовал будущий премьер Украины Пустовойтенко. У него не укладывалось в голове «предательство» Турчинского. Именно то, что революционером оказался их младший товарищ, партократов шокировало больше всего.

Турчинского предали анафеме и с позором изгнали из обкома, запретив навечно переступать порог этого оплота власти. Впрочем, комсомольская закалка дала себя знать. Турчинский даже не запил с горя, просто тут же с комсомольским задором принялся за организацию информагентства.