– Извините, но лучше будет, если к листам вы все же не будете прикасаться! Я вам их сам буду переворачивать!

– Но вы же закончили проверку! – раздраженно сказал спикер.

– Да! Но существуют еще медленно действующие контактные яды. Их обнаружить не так просто...

– Я после этого вашего сегодняшнего шоу и к туалетной бумаге буду бояться прикасаться, – проворчал спикер, но руку убрал.

– А вот насчет туалетной бумаги это вы зря, – бодро проговорил начальник думской службы безопасности. – Ее как раз проверяют по полной программе. Она совершенно безопасна...

26

Логинов сжалился над Найдой и бросил ей большой кусок шашлыка.

Кошка не решилась воровать мясо у псины, просто замурлыкала и еще интенсивнее стала тереться о ногу Логинова.

Виктор задумчиво посмотрел на бутылку. Вообще-то с утра он старался воздерживаться. Но тут случай был особый. И Виктор потянулся к бутылке, чтобы плеснуть в рюмку еще немного водки.

В этот самый миг на поясе запиликал и задергался мобильник. Виктор торопливо отер салфеткой пальцы и вытащил телефон. При виде высветившегося на дисплее номера его даже оторопь взяла.

Замдиректора ФСБ последний раз лично общался с Логиновым по телефону месяца эдак два тому назад. Учитывая, что сейчас Логинов находился в отпуске, этот звонок выглядел по меньшей мере странно.

Если бы звонил кто-то другой, Виктор бы подумал, что он просто ошибся номером. Но заместители директора ФСБ редко ошибаются...

Виктор нажал кнопку и поднес телефон к уху.

– Да... – начал было он, но замдиректора тут же перебил его:

– Здравствуй, Витя, это Петр Николаевич! Узнал?

– Узнал, – нахмурился Логинов. – Здравствуйте...

Дело было серьезное. Именно поэтому замдиректора перебил Виктора и представился по имени-отчеству, чтобы в эфире не прозвучало его звание или должность.

– Я, собственно, чего звоню... Я только что узнал от одного общего знакомого, что ты вроде в Одессе. Да?

– Да, – подтвердил Виктор, нахмурившись окончательно.

Единственным их «общим знакомым», знавшим, что Логинов поехал в Одессу, был начальник управления по борьбе с терроризмом ФСБ.

– Вот здорово! – вроде как обрадовался замдиректора ФСБ. – Дело в том, что мне один одесский знакомый одну вещицу достал. Для коллекции. Ты сможешь с ним встретиться и забрать ее?

– А куда я денусь? – пожал плечами Виктор.

– Ну, тогда жди, он тебе сейчас перезвонит!

– Понял...

Отключив телефон, Логинов приглушенно выматерился. Черт, что за работа? Ни заболеть нельзя, ни в отпуск по-человечески сходить!

Наверное, если бы Виктор даже забрался в Антарктиду, где нет сотовой связи, ему бы и там сбросили с самолета «маляву». Мол, прошвырнись-ка, дружок, на побережье, там у тысячного от края льдины пингвина под крылом тебе «шифровка».

Впрочем, даже вдоволь пожалеть себя Логинову не дали. Телефон залился трелью. На этот раз на дисплее высветилась надпись «Номер скрыт». Конспираторы, мать их так!

– Да, я слушаю! – ответил Виктор.

– Э-э... Виктор Павлович? – послышалось в трубке.

– Да, он самый...

– Здравствуйте! Вас беспокоит знакомый Петра Николаевича...

– Очень приятно!

– Он говорил вам, что...

– Да! Я готов с вами встретиться. Где? Когда?

– Желательно, как можно скорее. Я на машине. Могу прямо сейчас подъехать. Вы где находитесь?

– На Большом Фонтане.

– Ну что же, я почти рядом. Где встретимся?

– На седьмой станции.

– Хорошо! – быстро сказал собеседник. – Я подъеду от шестой и на светофоре поверну вправо. Остановлюсь возле аптеки. Ждите минут через... пятнадцать-двадцать. Добро?

– Добро. А что за машина?

– По номеру увидите, – сказал собеседник и отключился.

27

Начальник думской охраны пододвинул к спикеру первый лист из конверта, и тот углубился в чтение. Лицо высокопоставленного чиновника почти сразу стало жестким, на лбу залегла косая складка. Закончив чтение, он вздохнул и поднял глаза на присутствующих в кабинете.

– Следующий? – тут же с готовностью спросил начальник службы безопасности Думы.

– Не стоит, – покачал головой спикер. – Остальное передайте генералу. Посмотрите, чего не хватает...

Замдиректора ФСБ, ничуть не опасаясь коварных контактных ядов, схватил пачку листов и лихорадочно просмотрел ее. Это был похищенный секретный доклад ФСБ.

– Все на месте, кроме двух первых листов! – наконец раздался в кабинете облегченный возглас генерала.

– Значит, все верно. Роман Никитич предупреждает об этом в письме...

Сказав это, спикер вздохнул и невольно потянулся к стоящему на столе графину с водой. Замдиректора ФСБ переглянулся с начальником службы безопасности Думы. С одной стороны, оба силовика испытывали огромное облегчение, очень редко бывает, чтобы столь скверная история закончилась более-менее счастливым концом. С другой стороны, ни начальник думской охраны, ни генерал ФСБ абсолютно ничего не понимали.

Объяснение было. Оно содержалось в письме спикеру. Только вот оглашать его или нет, было в его компетенции. Когда спикер выпил воды, замдиректора ФСБ спросил:

– Евстигнеев как-то объясняет свой поступок?

– У Романа Никитича просто не было другого выхода... – сказал спикер, ставя стакан на место.

– Его шантажировали? – быстро спросил замдиректора.

– Да. Но Роман Никитич просит в своем прощальном письме сохранить все обстоятельства в тайне, поскольку ситуация касается э-э... третьих лиц.

– Никто и не собирается печатать его письмо в газетах, – несколько раздраженно проговорил замдиректора. – Но для того, чтобы отыскать шантажистов, нам необходимо знать его содержание.

– Содержание следующее, – посмотрел на замдиректора ФСБ спикер. – У Евстигнеева в Одессе осталась дочь...

– От первого брака?

– Нет. Внебрачная. Плод, так сказать, мимолетной страсти. О ее существовании Роман Никитич узнал только пару лет назад. Она сама о том, чья она дочь, не знает до сих пор. Считает своим отцом человека, с которым состояла в браке ее мать...

– А мать все эти годы скрывает от дочери это, так?

– Скрывала... Несколько лет назад она безнадежно заболела и незадолго до смерти решила открыть Евстигнееву правду. Вот такая история...

– Ясно, – вздохнул замдиректора ФСБ.

– Евстигнеев дал обещание этой женщине, что до смерти ее мужа дочь ни о чем не узнает. И выполнил обещание.

– Можно было поступить умнее. Просто связаться с нами. Мы тоже не из болтливых...

– Тут дело не в болтливости, – покачал головой спикер. – Дело в том, что дочку Евстигнеева похитили...

– Похитили?

– Да. После чего с Евстигнеевым встретился некий Артур Мирзоев и потребовал украсть этот злосчастный доклад. Евстигнеев довольно долго разговаривал с шантажистом и понял, что в Думе тот действует не один.

Мирзоев знал слишком много. Шантажист сразу предупредил, что, если Евстигнеев впутает в эту историю силовиков, им, похитителям, сразу станет об этом известно. И дочку Евстигнеева буквально четвертуют... В этой ситуации Роман Никитич и принял решение похитить доклад, но на встречу с вымогателями взять с собой только два первых листа. И оборонительную гранату...

– Да, – опустил голову начальник думской охраны, – в чем-в чем, но в мужестве Евстигнееву не откажешь.

– Мужество – дело хорошее, – заметил замдиректора ФСБ. – Но у Евстигнеева был выбор. Если бы он обратился к нам...

– Теперь об этом поздно говорить, – сухо перебил генерала спикер. – Евстигнеев свой выбор сделал. Плох он или хорош, но заслуживает уважения. Роман Никитич не предал Родину и сделал все, чтобы спасти свою дочку...

– Ее отпустили? – спросил начальник думской охраны.

– Сложно сказать, – пожал плечами спикер. – Но в любом случае она сейчас в опасности. Похитители наверняка захотят отомстить Евстигнееву за обман. Единственное, о чем просит Роман Никитич в письме, помимо сохранения тайны, это спасение дочери...